Прошел скорый месяц. Казалось, все закрутилось в вихре и день с ночью сменялись друг за другом, не зная очереди. Многое за это время было воздвигнуто и спирали замыслов скрутились, наконец-то подходя к тому моменту, когда «шкатулка» сможет заиграть дребезжащую мелодию. И этот момент наступал сегодня. Шарманщик возьмется за ворот и начнется песня под пляску обезьянки со шляпой.

- Полагаю, милая Нора, вас взяли для украшения нашего чудесного сада, где мы являемся цветами, - ответил носферату заигрывающий голос из толпы канализационных путешественников, чуть погодя, удостоверившись, что других предположений не будет.

Амади шел чуть поодаль от остальных, нехотя соприкоснуться с кем-либо рукавом или другой частью тела. В данный момент на нем не было привычной одежды, облик изменился под средством темной клетчатой рубахи, универсальных джинсовых брюк и скрывающего все это балахона, больше напоминающего саван с капюшоном. Старческая рука высовывалась из-под края, делая упор на незабытую трость с набалдашником-лампочкой.

Со стороны можно было подумать, что Бадд решил раскрасить их мероприятие, символично нарядившись в «смерть». Может быть то и было правдой, но целесообразности в этом было куда больше, учитывая предполагаемое темное пространство театра. Не смотря на то, что большую часть облика самеди скрывала мантия, на его пальце все так же сидело кольцо. Сшитый с покровом капюшон еще не был накинут и потому висел на спине объемным мешком, собранным складками. Что давало возможность лучше разглядеть морщинистые черты сухой чернокожей головы. Выданная на время операции рация удобно крепилась к ремню и проходила под рубахой, откуда уже попадала на ушную раковину.

Выслушав брифинг малолетнего координатора, Асита решил вставить слово. Похоже, кроме него никто не собирался задавать вопросы:

- Что, если все пойдет верх дном и вся бесовская шушера будет на ушах?

Тем временем, обведя кончиком трости круг на полу стоков, экстравагантный член операции приподнял подбородок и вытянул шею вперед. Похоже Амади задал вопрос чисто из приличия, уже имея свой вариант ответа.

Перед тем как «прыгнуть» в отвратительную ветку канализации, самеди прислонился ладонью к стене стока и потерся ей о влажный свод. Складывалось впечатление, будто он пытался соскрести кожу с руки, дабы оставить ее на шершавой поверхности.

Не дойдя до кровопролитного результата, старик посмотрел на «линии судьбы» и пару раз сжал и разжал кулак. Обернувшись, Амади пустил на Шепарда взгляд, под которым с некой иронией играла ухмылка. Такой обычно прощаются в фильмах персонажи, которые уходят куда-либо, зная, что уже не вернутся.

Шаг, и самеди слился с фоном гнездящейся в трубах темноты.

Канализационные стенки хорошо проводили то, что порой настораживало. А именно – звук. Любая капля здесь, под землей, звучало уканием эха, а писки мышей или шуршание насекомых – стояли «привычным» оттенком быта.

Среди этой жизни, в грязи и отходах, кое-что изменилось. Кое-что, что привели сюда недавние путешественники. Если быть точным – один из них. Шеркания и всхлипывания звучали почти родным оттенком в этой среде. Все они сливались дальше, чем их могли заметить. Более десятка пар ног шли по маршруту, оставленному их Полководцем, сталкиваясь в неудобном пространстве но не смея друг на друга зашипеть. А когда случайный свет падал на «преследователей», в мраке молочным блеском отливали их глаза.

Амади следовал за Сниппи, осторожно перехватив трость подмышкой. Ему приходилось пригибаться, что бы случайно не задеть потолок. Время от времени Бадд прикасался к стенам и выводил ладонью овал. Бог знает зачем, но пока это не особо кого-то задевало, да и старался делать это незаметно для окружающих.

Вскоре каждый займет свое место. Каждый сыграет свою роль.

Отредактировано Амади Асита-Бадд (2013-03-04 23:18:35)

Плетущаяся толпа мертвецов остановилась там, где была последняя отметка – рядом с лестницей. Первые из них, те, что еще как-то сохранили более-менее здоровый облик, бесцельно смотрели вверх, заставляя слабое освещение играть на их лицах. Кожа марионеток выглядела весьма странно, там, где проходили вены и артерии – выпирали змеевидные полосы, как надутые чернилами волдыри. Пятна, как от темной краски, покрывали кожу. Даже для оживших трупов они выглядели весьма скверно.

Амади присел на корточки рядом с азиатской девочкой, внимательно слушая ее объяснения и рекомендации. Попутно с этим он вникал в монитор и старательно запоминал расположение точек и камер, которых ему придется избегать как солнечного света или прикосновения.

Выслушав скорые переговоры, старик осторожно поднял ладонь с двумя вытянутыми пальцами и решил внести некоторые пояснения, для себя:

- Милая малютка, пожалуй, мы именно оттуда и начнем обыск, - переглянувшись с носферату, Бадд спросил, - Есть ли еще варианты, где могут держать живых? И да, деточка, покажи мне, пожалуйста, кратчайшие маршруты до выходов: основных и черных.

Самеди смотрел на мерцающий монитор с внимательностью чешуйчатой твари, старательно запоминая схемы, что ловили его желтые глаза. Особенно тщательно он пригляделся к полосам, которые вели из здания. Их было не так уж и много.

Надеясь на свою память и ориентацию в пространстве, Амади легко улыбался разыгравшемуся разговору, а под конец поднял взгляд на малютку. В ней он видел что-то очаровательное: безумие, слившееся с восточной кровью, порождало действительно заманивающее зрелище, на которое хотелось смотреть и внимать. И это при учете, что многие сторонились Безумцев, ограждаясь от них как от прокаженных.

Облизав губы, Асита показал свои широкие зубы и отвесив благодарный кивок приподнялся:

- Жаль, что ты так молода телом, твои слова побуждают странные желания, - уверенным, с долью зловещего внимания, самеди повернулся и направился на путь дальнейшего продвижения – дверной проем, за которым располагалась лестница, - Пока все готовятся – мы тоже приготовимся. Пойдемте, Сниппи.

Последовавшую в спину фразу, а так же смех, Амади запечатлел в памяти, смакуя ту в уме. В ней было что-то чудное и одновременно притягательное. Притягательное, наверно, только ему. Самеди очень огорчался таким явлением как становление на Путь юных существ. Совсем юных, которые толком и не осознавали свой реальный выбор. Если, конечно, тот вообще был предоставлен.

Пробираясь по коридорам, Асита был тих в меру своих возможностей. Он сторонился светлых участков, превалирующе находясь в сени темных отголосков самой природы Ночи. Шаг за шагом испытывая собственное умение быть тише и незримей.

Но в конечном счете он застыл, когда поток света резко выплыл из поворота. Самеди вытянулся стрункой и спрятался за косяк, подбирая подол своей мантии, капюшон который уже накинул на голову. Слегка выглядывая, он внимал тому, что происходило. И если то было не опасно для конспирации, то следовало продолжить путь.

Смерть, в чернокожем лице, воплощение конца физического и духовного, как вор кралось темными углам, подходя все ближе к своим жертвам. Специфический наряд был антуражем и придавал Амади некую вдохновленность в том, что он делал.

Самеди отвратительной тенью убийцы скользнул в ближайший темный угол. Неясные шумы становились громче, когда к ним приближалось ухо, надеющееся услышать больше и познать тайну закрытого замка.

Асита прислушивался, что же за этой дверью могло быть? Может быть именно там и находились их цели? К тому же он согнулся пониже, желтым глазом пытаясь найти в старом замке проблеск изображения на той стороне.

«Безмятежные и праздные» - мрачно чихнул мыслями самеди, видя эту картину. Они чем-то напоминали ему венецианский период. Чем, Амади не мог понять. Может быть эпатажем, манерами, обстановкой. На языке играли неприятные на вкус нотки, кои хотелось выплюнуть и растереть сапогом.

Бадд не жалел юную девушку, ставшую всего лишь стаканом для питья, ему просто было мерзко видеть такую трату костей и тела, ради обычной жажды. Извращенные чувства духа требовали чего-то более возвышенного, высокого. Темного.

Не став тешить свою душу мгновением нахлынувшего отвращения, Асита двинулся дальше, прошипев, обращаясь к пустоте, в которой скрывался спутник:

- Ничего интересного. Актеры и их трапеза.

Самеди скользнул дальше по теням, придерживаясь углов, в которых его балахон служил крыльями летучей мыши, перьями ворона, позволяя быть тенью. Быть и оставаться незримым. Он продолжал путь, лишь что бы после завершения своей миссии видеть огонь и месть.

Но в какой-то момент Ходец Ночи замер. Его пронзила мысль, от которой даже у него зашевелились волоски на спине. Он резко обернулся, на секунду раскрывая свою положение но тут же уходя в глухие тона незаметности.

Шелая широкие шаги в присядке, Амади юркал от одной двери к другой, ища лазейки, что бы посмотреть, что было за каждой из дверей. Ему нужны были лица. Нет, ему нужно было всего одно лицо.

Не найдя искомого, самеди помрачнел еще больше, а пришедшие на ум варианты не очень радовали. Кроме возможности того, что та была где-то в здании или среди запасных резервов дома-плантации.

Развернувшись на месте, отходя от последней двери, Амади двинулся дальше по коридорам, следуя указанному малюткой курсом. Рано или поздно он нагонит Сниппи, а сейчас – продвигался, скользя меж теней, будучи всего лишь призраком.

Темные костлявые пальцы сжимались на трости, поигрывая подушечками на поверхности. Это место его раздражало. Ему хотелось лично выпотрошить каждого актеришку в этом бездарном царстве, но разумная черта давила этот позыв, говоря, что это не выход и проще будет совершить то, ради чего они пришли, дабы впоследствии упиваться решенной проблемой.

Миновав один из поворотов, Асита бочком преодолел наиболее освещенный проем курса, где свет разливался от безмятежно висящей лампочки. Судя по обстановке и вскидке на память – он, и если Сниппи был рядом, они – были близки к цели.

Голос Амади заставил темный покрой досок зашевелиться, вытянув из себя складки ткани и темный, обтянутый кожей череп.

- Проверял, - был таков ответ, - Что-то нашел? – тут же последовал вопрос.

Амади холодно отреагировал на высказывание Сниппи.

- Замечательно. Нам не стоит задерживаться.

Но не смотря на свои слова, Асита все же решил осведомиться о том, кто находился в камерах-комнатах. Ему, как и следовало, не хотелось уходить из зоны возможности проверить. Был ли в очередной сборке объект его поисков. Поэтому, с той же осторожность, уходя в полумрак и полузабвение Покрова, самеди дал сородичу немного пройтись вперед, а он сам – потратил некоторые время на рассмотрение лазеек для подглядывания.

Ситуация аховая. Пренебрегший своим сокрытием Сниппи, сам того не ведая, позволил и Амади оказаться в поле зрения, выведя того из тщательно сохраняемого савана незаметности.

В головушке чернокожего старика прокручивались варианты, которыми можно было воспользоваться. Но, увы, все они имели последствия. Отдать приказ дюжине разлагающихся чертят, остановившихся на последней отметке? Они прибудут лишь через пару минут, когда будет совсем поздно. Ввязаться в бой? По виду парочки шансы победы были сомнительны, к тому же – лишний шум. Убежать, скрыться? Поднимут тревогу.

Амади сменил настороженное выражение лица на широкий крупнозубый оскал и закатил черепушку, выплевывая хриплый смех. В это время его трость описала на полу круг, а дополнительное движение наконечника – разделило его пополам. Что в свою очередь означало двигаться, но остановиться на середине пути.

Самеди раскрыл свою мантию подобно крыльям ворона и совершил поклон, все так же морщинясь ухмылкой.

- Милая Мисс, проницательность ваше второе имя? Да, мы отлучились от начала шоу, что бы немного… порадовать свои утробы. Но, похоже, - черная ладонь, с непонимающим взглядом, указали на потолок и стены, - Мы заблудились. Не подскажите?

Мода черного шарпея исказилась, приняв недовольное выражение обиженного гражданина, уязвленного выпадами бескультурщины, проще говоря быдла.

Амади закатил глаза и посмотрел на Сниппи, обреченно вдыхая. Нога тем временем прошлась о только прочерченный символ, а кончик трости с маневренностью пера начертил новый – круг. Самый прямой приказ – двигаться на маячок. К сожалению, заставить безмозглых миньонов он не мог, физиология последних не позволяла подобной роскоши. Но вот то, чем они стали – было в определенной степени смертоносно.

Амади набалдашником трости постучал по стене, привлекая внимание разругавшейся парочки:

- Если мы вам мешаем, мы можем подождать в холле, - вид у старика – прискорбно-скучающий.

Тяжелые шаги пары дюжин ног плели отряд гнилых рабов по коридорчикам, тем же путем, как и оба вампира попали сюда. Они шли относительно тихо, но в тоже время создавали легкий привкус стенающего беспорядка. Разодеты те были в просторные одежды, в которых они смотрелись как бандитская банда гетто на прогулке. После встречи с противоборствующей группировкой. В руках подгнивших рук болтались отвертки, молотки, а некоторых – ножи.