"Портье" провел Джеймса через служебные помещения к гримерным. У дверей одной из них, из-за которой раздавались возбужденные голоса и смех, он остановился, вежливо постучал и, не дожидаясь ответа, открыл дверь, пропуская малкавиана вперед.

Разговоры и смех стихли, взгляды присутствующих обратились к нему. Все пятеро были в сборе - они уже успели передеться, сменив испачканные кровью сценические наряды на вполне обычные вещи; все, кроме "Гермии" - та лишь сменила туфли на темно-красные лодочки, дополнив их такими же красными перчатками.

Шестой присутствующей была "Елена". Ее обнаженное тело, порядком потрепанное еще на сцене, теперь вытянулось на гримерном столе, между баночками и флаконами, кистями и пуховками, залитое ярким светом матовых ламп, закрепленный на раме зеркала. Правая рука свисала вниз, разрезанная от запятья до локтя, и остатки крови, уже не подталкиваемой биением сердца, капали в стоящий на полу хрустальный графин. Недопитая кровь была и в бокалах, расставленных тут и там, и источала свой сладковатый, тяжелый запах, из-за которого воздух в помещении казался почти осязаемым. Глаза "Елены" были широко распахнуты и остекленели, а губы по краям уже стали такими же голубыми, как глаза. Без сомнений, она была мертва.

Молчание затянулось не более чем на секунду, а затем Лето, одетая в легкое джинсовое платье, взвизгнула:

- Джейми! - И повисла у Джеймса на шее, покрывая его лицо поцелуями с ароматом крови.

- Кристина, не кидайся на гостя, - одернул ее режиссер; его тон был строгим, но глаза весело блестели. Впрочем, девушка его проигнорировала, счастливо болтая ногами.

Оторвать ее от Джеймса смог лишь мальчик. Когда он взял ее за руку, Кристина притихла и позволила усадить себя в кресло. Едва ее зад коснулся сиденья, она тут же потеряла всякое внимание к окружающим, чрезвычайно заинтересовавшись своим ногтем на большом пальце правой руки.

- Томас, - тихо представился он с совершенно недетским выражением лица, указав на свою грудь. На нем была синяя футболка с изображением символа супермена.

- Простите нас за этот небольшой инцидент, - Дидье встал, изящным жестом прихватив с подлокотника два бокала, один наполненный на три четверти, а второй - лишь на треть. Он пересек гримерную, и полный оказался перед носом Джеймса. - Позвольте представиться. Жан-Поль Руж, эстет, маргинал и владелец этого скромного заведения, - он издал смешок, а затем шутливо поклонился. - Очень, очень счастлив, что вы не только приняли мое приглашение, но и нашли время, чтобы уделить нам внимание! Премного наслышан.

- Мистер Беркхэм? - Участливо переспросил Дидье. - Никогда не слышал раньше об этом джентельмене, но не сомневаюсь, что ваш друг достойный, очень достойный человек, и для меня будет честью, если шоу ему понравилось.

Как Джеймс ни старался, никаких особых эмоций в ответ на это имя он не усмотрел. Возможно, месье Руж и в самом деле понятия не имел, что здесь только что побывал детектив из особого отдела.

- Я слышал о вас прежде всего как о непревзойденном художнике, - голос вентру стал прямо-таки медовым. - Собственно, это и было причиной нашей встречи. Видите ли, если вы позволите, мне бы хотелось перейти прямо к делу... после того, как я представлю наших великолепных дам! - С улыбкой объявил он, поворачиваясь на каблуках и расплескивая остатки крови из своего бокала. - Прошу любить и обожать: мисс Эмили Кеннет!

Черноволосая Ипполита обнажила свои лошадиные зубы в приветливом оскале и протянула руку для рукопожатия. Жест вышел грубым, почти мужским. Несмотря на облегающую одежду, глубокое декольте и обилие косметики, женственности в ней было удивительно мало.

- Мисс Кэролайн Томпсон!

Гермия уже успела закурить и сейчас затягивалась дымом через тонкий черный мундштук. Не считая цвета волос, она была полной противоположностью Кеннет: невысокая, хрупкая, с прекрасными линиями груди и бедер, которые демонстрировала без малейшего стеснения, и каждое ее движение выглядело нечеловечески соблазнительным. Губы, тронутые алой помадой, дрогнули в едва заметной улыбке, а руку она протянула не для рукопожатия, а для поцелуя, согнув запястье так, чтобы разрез на перчатке разошелся, обнажая белую кожу на тыльной стороне запястья.

- Иии - с мисс Кристиной Дайболд вы уже имели счастье познакомиться.

Услышав свое имя, та наконец оторвалась от ногтя и вскинула голову. Выражение ее лица было совершенно осмысленным, и в голове Джеймса мелькнула мысль, что она вовсе не такая сумасшедшая, какой хочет казаться.

- Очень приятно, - вежливо произнесла Кристина, не делая больше попыток физического сближения, и наклонила голову набок, рассматривая малкавиана так, будто только что его увидела.

- А также позвольте повторно представить вам Томми, моего сына и наследника, - Руж обнял мальчика за плечи, и тот флегматично поддался. - Пожалуйста, не обманывайтесь его внешним видом. Он столь же полноправный член труппы, как и мы все.

На вкус содержимое бокала было жидким страхом. Ни больше, ни меньше.

Дидье проводил глоток внимательным взглядом, а затем снова заулыбался:

- Итак, позвольте мне не отнимать ваше драгоценное время и перейти прямиком к моей скромной просьбе. Видите ли, месье Иствик, я нуждаюсь в вашем таланте. Я не наивен и понимаю, что моя маленькая семья осела в Луизиане не навечно; может быть, завтра или на следующей неделе мы уже будем в Лос-Анжелесе или Чикаго, или пересекать океан - кто знает? Наша известность шагает впереди нас, но я все же осознаю необходимость... портфолио, так это сейчас называется? Но я против использования этих пошлых фототехнологий. Нет, месье! Это должно быть нечто особенное!

Он помахал руками, несколькими пассами изображая особенность.

- Если бы вы только могли написать пять портретов, описав кистью то, что видели сегодня во всей экспрессии... О, я не только был бы чрезвычайно благодарен, у меня есть ресурсы, чтобы отплатить вам как следует, и это вовсе не обязательно деньги. Смею ли я надеяться, что вы согласитесь?

При упоминании четырех полотен лицо француза заметно вытянулось, но он тут же взял себя в руки, скрывая замешательство.

- Осень и... Зима?

По какой-то причине его это известие чрезвычайно взволновало.

- Я понимаю, что прошу сейчас о личном, даже интимном одолжении, но... могу я на них взглянуть?

На лицах остальных присутствующих отразилось недоумение - на всех, кроме Елены, разумеется. Кристина склонила голову набок, как прислушивающийся пес.

- Был бы очень признателен, - излишне экспрессивно отозвался вентру, уже не пытаясь сдеживать заинтересованность. - Если вы позволите, дорогая Кристина отправится с нами.

Та кивнула, соглашаясь. Однако прежде, чем Джеймс успел ответить, их прервал стук дверь, и в проеме покзалось лицо уже знакомого малкавиану негра в очках в толстой оправе.

- Она здесь, месье. Хотите ее видеть?
- Кто?.. - Не сразу сориентировался Руж. - Ах, да. Прошу меня простить, - быстро поклонился он Джеймсу. - Я вернусь через минуту.

И француз быстрым шагом покинул гримерную, оставив гостя в теплой компании трех дам и маленького мальчика.

- Я останусь здесь, спасибо, - холодно отозвался мальчик. Его лицо отличалось столь малой эмоциональностью, что уловить на нем причины отказа было практически невозможно.

- Как жаль, что я упустила возможность оказаться на эскизе первой, - томно заметила из глубин своего кресла Томпсон. Она уже докурила свою сигарету и теперь медленно цедила темно-красную жидкость из бокала.

- Что, не удалось в этот раз пролезть в жопу без мыла? - Агрессивно отозвалась Кеннет, но соперница и бровью не повела.

- Вы устраиваете выставки своих работ, мистер Иствик? - Окинув его бархатным взглядом, Томпсон медленно облизала губы. - Я бы хотела... - она выдохнула, - взглянуть. После всего, что я слышала... Должно быть, они прекрасны.

- Эй, я к тебе обращаюсь, сука! - Кеннет вскочила, и в руке у нее оказалась пустая ваза, которую она запустила в Кэролайн, но промахнулась. Ваза с грохотом разбилась о стену, как маленький снаряд.

Выпад с вазой Томпсон тоже оставила без внимания. Похоже, это было обычное дело.

- Благодарю вас, - томно прошептала она, по-прежнему не сводя взгляда с Джеймса. - Обязательно нанесу вам... приватный визит.

Кеннет тяжело дышала от злости и раскрыла было рот, чтобы исторгнуть еще парочку ругательств, но прикусила язык, потому что в комнату вернулся Руж. Для своих габаритов он отличался удивительным изяществом движений.

- Прошу прощения за задержку. Если вы не возражаете, мы отравимся на моем авто. Я сам поведу, - жизнерадостно предложил француз, игнорируя разбитую вазу и напряженную Кеннет.

Кристина посмотрела на Джеймса непонимающе.

- Вставай, милая, мы уходим, - ласково подсказал Дидье, и она поднялась, охотно уцепившись за подставленную руку.

- До встречи, мистер Иствик, - протянула вдогонку Томпсон.

Когда дверь за ними закрылась, раздался грохот еще одной разбившейся вазы. Или, может быть, графина.

Вентру бодрым шагом шел впереди, указывая дорогу через темные коридоры. Вскоре они оказались у входа - не у того, через который Джеймс вошел; на маленькой стоянке перед покосившимся забором стоял единственный автомобиль - огромный белый bmw, прямо-таки лоснящийся своей чистотой и ухоженностью. Прыгнув за руль, владелец с любовью огладил его по рулю, прежде чем повернуть ключ.

- Вы имеете в виду госпожу Мэйфилд? - Удивился Дидье, выезжая из дворика сквозь низкую арку. - Ну, она моя старая поклонница. Прибыла из Чикаго прошлой ночью специально ради шоу, насколько мне известно. Почему вас это интересует?

Кристина отвернулась, глядя в окно. Выражение ее лица, отражавшееся в стекле на фоне темных улиц, было отсутствующим.

Дидье сдвинул брови, напрягая извилины.

- Мужчина... такой, высокий, в поношенном коричневом пальто? Да, он мне тоже знаком. Навязчивый поклонник мадемуазель Томпсон; еще не пропустил ни одного шоу с ее участием.

После услышанного француз нахмурился еще больше, но расспрашивать не стал. Вскоре BMW остановился на стоянке за "Зазеркальем".

Клуб почти пустовал, и музыка, вопреки обыкновенному динамичному грохоту, сменилась на медленный инструментал, лишь слегка подкрепленный электрическими звуками гитары. Последние посетители - подростки, ждущие утра, в основном, - либо уже спали, повалившись на столы и барную стойку, либо еще делали попытки не заснуть, чему не слишком способствовал принятый алкоголь. Пройди Джеймс через зал с ручным медведем-гризли на веревочке - никто бы не обратил внимания.

При виде рисунков апатия Кристины мгновенно исчезла. Вопреки ожиданиям, она первым делом схватилась не за свой портрет, а за изображение Зимы.

- Он! - Уверенно заявила она, жадно вглядываясь в черты, и, похоже, на этот раз не играла. Затем девушка подняла зеленые глаза на Джеймса и требовательно спросила: - Где ты его видел?

Руж наблюдал за ними снисходительно, поглядывая на изображения с кресла, которое уже успел облюбовать. Его интерес к ним оказался неожиданно невысоким: так, вежливое любопытство. Сказать наверняка малкавиан не мог, так как Лето требовала внимания - и ответов.

- Я думала, ты знаешь, - разочарованно протянула Лето и опустила руки с картиной. Затем схватилась за портрет Осени. - Только во сне, да? Я тоже, - она запнулась, - тоже видела их во сне. Я не знаю, почему я вижу ее. И слышу. Это неправильно. Ее не должно быть там, понимаешь? - Похоже, она была уверена, что Джеймс прекрасно понимает, о чем она говорит.

Дидье в кресле навострил уши, хотя внешне это почти никак не выражалось.