Старик выразил морщинами улыбку, наблюдая за разворачивающимся разговором о плате. Сегодня требование оказалось немного банальным, что породило мысли об истинной подоплеке подобного прошения. В отличие от ритуалов Амади, Новено более часто требовался «сок жизни», однако и результаты заставляли отвесить уважительный поклон.

В том, что дорогой Маме могла понадобиться его собственная кровь, сильно сомневался, хотя в виске забурлила мысль, что это может касаться и его. Такова эксцентрика поведения Предка. Ведь ритуал питья, проведенный ранее в этой ночи, мог служить и подобной цели. Цели смешения двух родственных начал.

Заслышав недовольство Тукмана, Асита постукивая тростью, направился к нему, выговаривая с туманными от дыма толстыми губами, в которых то и дело желтели коронки золота:

- А как вы думаете, мистер Джеймс? – завивающиеся щупальца дымчатого облака коснулись груди визитера. И с каждым новым, маленьким шажком, с каждым звонким отголоском трости, образ чернокожего начинал рябеть, как изображение на старом телевизоре, - Мы возьмем вашу кровь, измажем ей стены, обольем жертвенного петуха. А потом отрубим ему голову, дабы навлечь на вашу сущность проклятия, - еще небольшой шаг и тонкие пальцы коснулись плеча Джеймса, будто старого друга в беседе. Плоть стала сползать с костей, являя отвратный и одновременно комичный образ иссохшего, изуродованного трупа. Такого, каким самеди являлся на самом деле: коричнево-зеленым кожаным скелетом, с вылупленными глазищами, отсутствующим носом и широким клыкастым ртом. Весь вид приправлялся не только болезненным, тошнотворным комом, но и запахом гнильцы, которую терпкий табак, в данный момент почти не скрывал. Голос, хрипливый, мрачный, будто из только открытой могилы, продолжал: - И каждую ночь вас будут терзать мгновения собственной смерти. Ужасной. Коварной. Неминуемой. Души загубленным придут не с приветом, а с требованием отпустить их. И вы, даже сейчас, таков как есть, захотите вскрыть себе голову, лишь бы не слышать их мук…

Амади прервался и лицо исказилось в улыбке, правда, ту таковой нельзя было назвать никак. Оскал чудовища – более точное описание. Прерванное прикосновение и шаг назад, словно в повороте танца:

- Не глупите, мистер Тукман. Это всего лишь дань. Не более. Маленькая плата за те недоразумения произошедшие сегодня. Всего лишь. Поверьте, ничего вам не грозит, - говорил уже чернокожий старик во фраке, такой же как и прежде. Асита выковырял из памяти одну фразу и обернулся к Новено, приподнимая головешку в знаке искреннего внимания: - Дорогая Ма, мне привести ее?

Старик понимающе кивнул и развел руки, мол: «как пожалаете». Обернувшись, он окинул помещение, надеясь увидеть что-то вроде старенького… точно! Ведро! Ведерко, которое было у одного из Стражей. Оно-то и могло подойти в самый раз. Прямо хозяйская проницательность, по другому не назовешь.

Уже намереваясь отправиться за требуемой емкостью, Амади краем глаза заметил кивки и немые соглашения. А потом послышались раскатистые выстрелы, громом эхо отозвалось под треснувшим потолком. Ситуация была понятна: кто-то не согласен с условиями и решил просто отмазаться побегом. Как стало ясно – опять.

Самеди приподнял руки, словно фарцовщик, которого словили за незаконным делом. Уже вытянутый из кармана револьвер смотрел в спину Тукману. А палец, не колеблясь, вдавил курок в дужку оружия. Еще один выстрел.

За которым последовал легкий, не законченный, овал тростью. Стражи, обладавшие более явной подвижностью, нежели остальные созданные за сегодня, штук пять или шесть, отделились от массы загорождавшей лестницу и уверенным строем двинулись в след за беженцем.

Шатающаяся толпа двинулась следом, вместе с мертвоступами Новено. Придерживаясь одной лишь цели – догнать и разодрать в клочья.

Амади обернулся к маме, вопросительно поднимая бровь:

- Пожалуй, я ошибался. Современные сыны Ночи двуличны и не чтят договоров. И не знают черты, - с сочувствием к убегающему самеди показательно выдохнул, стараясь выразить побольше разочарования.

Тем временем за окном послышался звук заведенного мотора и стук автомобильной двери. Шум гальки и камней под колесами. Чье-то транспортное средство удалялось, о чем можно было судить по утихающим «симптомам».

- А вы… извините, я даже не знаю вашего имени, - обратился чернокожий к второму Визитеру, спровоцировавшему первого на побег, - Вы же не будете так глупы и решите все миром. Я не разочаруюсь? Нет?

Старик в ответ Второму лишь пожал плечами, немо говоря: «А кто же вас знает».  По поводу того, как себя повел Тукман, Асита был разочарован. Ведь правда тот первоначально показался самеди очень исполнительным и честным. Время все расставляет на свои места.

По традиции кивнув словам Матери, Амади указал тростью на Стражей, занимавших проем лестницы:

- Volg my kollegas, - почти просящим тоном обратился к уродливым ликам. Мертвые расступились и чернокожий быстрым шагом стал спускаться по ступенькам на первый этаж, пока его верная пятерка «духов» нерасторопно пыталась совладать со спуском.

Оказавшись на первом ярусе, со стороны вспомогательного подъема, старик во фраке сунул револьвер в карман, не хотя вспугнуть некую особу, что должна была быть тут. Он ступал осторожно, всматриваясь в почти полную мглу помещений.

Внезапно послышался шмякающий тяжелый звук, который заставил обернуться. К счастью, или же сожалению, это был Мистер Генри – зомби с заботливо пришитыми руками – не совладавший с последними ступеньками. Остальные его братья с горем пополам спустились, а вот он медленно, очень медленно вставал, стеная на манер умирающего.

Амади покачал головой и дал еще один приказ, прежде чем вновь приступить к осмотру помещений:

- Vertraag, - и хрипливые глотки заметно смолкли.

Заглянув в бесхозную комнатушку, в которой были лишь обломки стекла, отпавшая штукатурка и балки, Амади прислушался и повернул голову на шум. Будто кто-то хотел что-то открыть. Образ пирата, бьющего по сундуку с золотом, всплыл в его голове.

Осторожно идя бочком до места, он ощущал, как звуки ударов становились все четче и четче, нарастающее приближаясь к ушам. Самеди держался в пяти метрах от своих верных «последователей», линию которых замыкал Генри.

«Hier staan» - в соответствии с приказом мертвые остановились в единственном «нормальном» выходе из лектория. Но это не давало абсолютно никаких гарантий, что самка не могла скрыться, разбив какое-нибудь из высоких окон, располагающихся за несколькими пирамидообразными возвышениями. Разломанные стулья и столы валялись как еще одно напоминание о буйстве стихии.

Амади скорбно глянул на лежащих слуг. Жалость к прекращению их «жизни» всплыла где-то на задворках, подталкивая потом отдать им должное правильным погребением. Так же самеди подумал, что, возможно, именно эта девушка и прикончила одного из Носильщиков на втором этаже.

Чернокожий намеренно пошел заметно. Постукивая тростью и делая звучные шаги. Его широкие ноздри раздулись, когда он пытался уловить в воздухе что-либо, кроме замаха пыли, грязи и старости.

Крепчайший удар пришелся именно туда куда надо и готов был сломать череп. Понимание того, как именно были обездвижены слуги ощутилось на собственной шкуре. Старик подался вперед и завалился на бок мешком. Фиолетовая шляпка отлетела куда-то в сторону, оголяя смятую кожу и брызнувшую кровь вместе со слюдой. Амади понял, что его хорошенько тряхнуло, от чего его движения стали в не меру медленными, а подняться у него не получалось от одной лишь попытки напряжения мышц. По крайней мере сейчас.

Откинувшись на спину, самеди вытянул руку, говоря в просящем, сбивчивом тоне:

- Стой-стой. Х-х-хватит. Я не больно-то мертв, что бы меня так же крошить, - на золотых зубах появилась розовая пленка.

Старик видно совершенно не хотел отвечать взаимным теплым приемом, что подчеркивалось страдальческим выражением комплекса морщин. Голова, на удивление, кружилась и когда темный заслон с глаз спадет, он бы не удивился, если бы увидел великана, способного одним ударом превратить его в лепешку.

Сузившиеся глаза-щелочки разглядывали образ, постепенно становящийся более ясным и четким. А вместе с этим и по чуть-чуть утихала боль, которая давила от затылка и растекалась по львиной доле спины. Ощущение было не из лучших, казалось, таким ударом его чуть было не сложило надвое.

- Знаете, мисс-с-с, - просипел Амади и сплюнул розовую слюну, показавшуюся слишком вязкой и жесткой на вкус, - Я могу спросить тоже самое.

Старик подтянул к себе поближе трость, что бы использовать ее как опору для того, что бы подняться. Правда, данные попытки приносили ничего кроме неудач. После третьего провала он откинулся на локти, пару раз сморщил мину курагой, пытаясь размять, казалось, онемевшее лицо.

- Пожалуйста, не нужно больше ломать бедные куклы. Они вам ничего не сделают, если вы не станете махать своей… своим орудием, короче.

Тем временем Амади дотронулся  до влажного затылка и процедил воздух сквозь зубы. Мокровато, больновато, нехорошовато. Однако, как уже давно понял самеди – даже подобное, смертельное для человека, могло пройти. Что, собственно потихонечку, нерасторопно и происходило. Ткани понемногу стягивались, формируя вместе прежнюю структуру бедного задней части головы. Правда до завершения было далеко.

- Я так понимаю, вы тоже здесь ради шкатулки? – чуточку отойдя из прошлого мутного состояния, он припомнил, что точно такую же фразу говорил Джеймс. Вот так вот поворот.

«Современные дети. Слишком подозрительны» - подумал поднимающийся на ноги с старик, с явным усилием распрямляясь. Опираясь на трость он так и не смог придать себе более «достойный» вид, из-за сгорбленной спины.

С тяжелым выдохом самеди подобрал шляпку, которая очутилась перевернутой в метрах двух от него. Пальцы коснулись мягкого, податливого слоя плоти затылка, Амади недовольно поцокал:

- Не беспокойтесь за своих друзей. Хотя, видно вы не особо дружны, как вижу, - надев головной убор, чернокожий осторожно подошел ближе, что бы не повышать особо голос, хотя и понимал, что его в любом случае услышат, - Мистер Тукман бегает где-то здесь. И он оказался очень сомнительным человеком, в чем я, лично, разочарован. А… другой, я точно не знаю, как звать, сейчас, как полагаю, делает все, что бы достать тот предмет, за которым вы пришли. Мне поручено вас привести, что бы вы так же присутствовали при получении этой злосчастной вещицы.

Асита повернул голову в сторону стоящего ряда мертвецов и шикнул на тех: «Verdeel». На что зомби покачиваясь стали разбредаться в темноту коридора, показывая, что не собираются стать жертвами буйной леди.

- А вы, для столь приятного существа, слишком вспыльчивы, - произнес уставший голос сквозь толстые губы.

Старик с несколько секунд смотрел на девицу, грея ее неоднозначным взглядом. Все же, по его разумению, она была несколько привлекательна, учитывая извращенное за годы восприятие. Конечно, вид трупа соблазнял еще больше, а тут – был темперамент. Оттого в голосе звучало подобие доброты:

- Амади, уважаемая, - он поклонился, попутно по-стерчески выдохну, придерживаясь за поясницу, - Нет, все же я бы не позавидовал вашему суженому, - прихрамывая, сгорбившись, он поплелся в сторону выхода, - Пойдемте, о вас уже знают и ждут.

Неуважение Амади опустил, призадумавшись, сказав слышно:

- Резонно, - с кивком и приставленными к губам пальцами, - Однако, я вам скажу такую вещь, - он протянул трость и ткнул одного из зомби в спину, - Они не едят мяса. Они вообще ничего не едят. А если и нападают, то не собираются съесть, их зубы, - постучав ногтем по золотому ободу своих выступающих-больших, - Оружие не больше. Так что вы говорите глупость, дорогая леди.

Амади чуть подумал и развернулся, подняв кисть в верх, с протянутым указательным пальцем:

- Я могу вас провести и без них, вы даже можете держать у меня за спиной вашу дубинку, ну, на случай чего. Я ручаюсь, – положив на сердце, - Ничего с вами не будет. Вы лишь поговорите с Хозяйкой этого места и получите то, за чем пришли. Не в свой Дом, между прочим. Заметьте, вас просят лишь о дани уважения. Вы здесь Гости. И потому, что бы что-то получить, нужно было всего лишь попросить. Все вы трое – очень неразговорчивые. И да, на счет судьбы мистера Тукмана – я не уверен. Он поступил очень грубо и по-варварски. Так что не буду вас заверять в его безопасности.

Выдохнув от своей небольшой тирады, он развернулся к выходу:

- Пойдемте, неужели вы так боитесь старика и живых мертвецов? Судя по дорожке тел, что вы за собой оставили – разобраться для вас – всего-навсего дело одного-двух взмахов.

Выйдя в коридор, Амади остановился и поднял ладонь в знак маленькой заминки.

- Секундочку, любезная, - старик закрыл глаза, попытался воззвать к родственной связи. Почуять кровь, что была в его жилах. Вновь влитая, в своем роде освеженная и «горячая». Чернокожий пытался вникнуть, где же находилась родная Матушка. Была ли она еще там, наверху, или же уже вновь забралась к себе в Логово поглубже. Новено, все же, умела удивить внезапными появлениями.

Тем временем, зомби разбредались по углам, неприкаянно шатаясь и качаясь маятниками, вовсе не собираясь нападать.

Поняв, что в этот раз, как и во множество других, его постигло разочарование, Амади развернулся к Гостье, с улыбкой на лице и застал ее с занесенным ломом. Было бы более комично, если бы он не разрешил это. Самеди прокряхтелся в кулак и медленно пошел к подъему лестницы, ранее послуживший ему спуском:

- Я лишь узнавал, куда нам идти. Пойдем, красавица, нас ждут наверху.

Асита прошел длинный коридор и словил себя на том, что несколько огорчен отсутствием мертвого экскорта. Медленно поднимаясь по лестнице, он  добавил следовавшей за ним:

- Только не проявляйте агрессии, очень прошу.

Ткани затылка потихоньку скреплялись вместе, освежая раздробленную, ранее, часть затылка. Плоть нарастала с нежеланием, противилась тому, что такой прекрасный образец жестокости может испариться.

Наконец, когда площадка нужного этажа была перед ним, он отошел от лестницы и подозвал «Мисс Канализация 2010» поближе, показывая прижатым к губам пальцем о желании соблюдать тишь да гладь.

- Дорогая Мама, она здесь, - в полголоса оповестил он об очевидном, - У нас… получилось найти общий язык.