Из привычно блеклых, едва теплящихся огоньков мертвых душ сородичей выделялись две группы смертных - двое и трое, расположившиеся рядом, гуль, сидящий рядом с Дезире, а также парящие над ними всеми яркое пятно, принадлежавшее черноволосой девушке на сцене.

Но самым ярким и неожиданным оказался лысый. Его аура искрилась, как римская свеча на торте, сияющие огоньки обволакивали фигуру целиком, скрывая ее контуры. Джеймс поймал себя на мысли, что уставившаяся на него Дезире, надо полагать, рассматривает то же самое.

Леньон, впрочем, ничего не замечала, поглощенная тем, что собиралась сделать.

Прижавшись на мгновение к черноволосой, она улыбнулась - в полумраке сверкнули клыки, которые она продемонстрировала смертной. Обернувшись к залу и явно наслаждаясь всеобщим вниманием, тореадор повысила голос, пробиваясь через сложную акустику помещения:

- Посмотрите на это человеческое существо... Она столь наивна, что стала добровольной жертвой... Я буду ее пить... пить до конца... если только кто из сородичей меня не кудах-тах-так, меня не остановит... - Кудахтанье, надо полагать, означало, что остановивший автоматически будет считаться трусом. То ли она шутила, то ли действительно завела странную и опасную игру в комнате, полной сородичей, большинство из которых наверняка без труда справились бы с ней в одиночку. - Вы поняли условия игры? Я пью ее до дна, и остановлюсь только если кто из сородичей - люди не в счет - кудах-тах скажет "Стоп"...

Наклонившись к девушке, Леньон добавила - тихо, но интуитивно обострившийся слух малкавиана уловил слова вполне отчетливо:

- А может, ты меня остановишь, униженно попросив стать кровавой куклой, гулем или одной из нас?

И она впилась девушке в шею. Насколько Джеймс мог судить, страха у той на лице не быдо до последнего мгновение; конечно, едва ли она поняла, что происходит.

Шутила Леньон или нет, прежде, чем кто-либо успел вмешаться, она сама отшатнулась от потенциальной жертвы, едва сделав пару глотков, и лицо ее выражало замешательство, длившееся, впрочем, несколько секунд. Быстро опомнившись, она что-то шепнула девушке, а затем выпрямилась, обводя взглядом присутствующих.

Дезире наконец отвела взгляд от лысого и спокойно перевела его на сцену. Выражение ее лица оставалось безмятежным.

- Итак, в вашем молчании я читаю приговор смертной... Что же... - Леньон потянулась было снова к шее смертной, но остановилась. - Или ты все же хочешь попросить меня о чем то? - Она обращалась к, кажется, все еще не верящей в серьезную опасность жертве.

Джеймс, может, и находил шоу безынтересным, но его зверь явно был с этим несогласен. Взволнованный, он впитывал происходящее всеми обостренными органами чувств и в свою очередь будил легкое помешательство, голоса, нашептывавщие, что в этой крови с искорками должно быть что-то особенное, наверняка есть что-то особенное, что-то такое, чего малкавиан никогда не пробовал. Что-то такое, что продвинет его на много шагов вперед, заменив десятки литров другой крови, более простой и жидкой.

Забвшись ненадолго, Джеймс, кажется, пропустил часть сказанного. Когда смысл слов снова начал проникать в его сознание, он услышал голос Леньон:

- Громко произнеси, чтобы слышали все: Я, Габриэль, отныне ваша кровавая кукла навеки! И сказка станет реальностью...

Монтгомери, как отметил малкавиан боковым зрением, выглядел ошарашенным - тем ли, что происходило на сцене, или по какой-то другой причине.

Обдумать это Джеймс успел, как не успела и смертная ответить на "щедрое" предложение. С оглушительным треском с потолка посыпались искры, и яркая вспышка ослепила малкавиана на несколько секунд - впрочем, когда зрение вернулось, он смог разглядеть лишь алый огонек сигареты в руках лысого парня. Огнек качнулся и погас - сигарету потушили в пепельнице.

- Твою мать! - Громко произнес кто-то - судя по голосу, Хант, но Джеймс не был уверен.

Несмотря на внезапность происходящего, больше всего это походило на обычный скачок напряжения в сети, хоть и достаточно сильный.

К счастью для Джеймса, аварийное освещение почему-то не загоралось, и его минутной слабости никто не мог увидеть. Впрочем, точно так же и он сам был вынужден ориентироваться только при помощи хаотичной акустики зала; сверхъестественное зрение проявило в темноте хорошо знакомые цветные пятна - очертания, позволяющие определить, где находятся окружающие.

Две искрящихся ауры - теперь их почему-то оказалось две - были на вовышении в центре вместе с одной бледной, надо полагать, Леньон; разичить что-то, кроме общих очертаний, не удавалось, так что отличить одного сородича или смертного от другого можно было только наугад. Чтобы ни происходило на сцене, эти трое стояли довольно тесно.

Двое сородичей оставались поодаль, остальные вперемешку со смертными потянулись к центру; Монтгомери, как отметил Джеймс, рядом не было, но момент, когда он встал, малкавиан упустил и теперь мог только предполагать, кто из размытых пятен его новый приятель-тореадор.

Кто-то громко спросил:

- Как отсюда выйти? - А следом испуганно всхлипнула женщина, вероятно, страдающая клаустрофобией в абсолютной темноте замкнутого пространства.

Рядом процокали каблучки - одна из женщин-сородичей почти бегом перемещалась к лестнице. В поднявшейся суматохе сложно было различить отдельные слова, а затем сдавленный женский крик перекрыл все остальные звуки.

Образ на мгновение вспыхнул так ярко, будто в помещении включили свет. Карты. В руках мелькали игральные карты: трефы, пики, бубны, быстро, ловко, завораживающе; человек тасовал их не глядя и как будто бесцельно, но в его уверенных движениях определенно был смысл. Наконец он остановился. Все карты легли рубашкой вверх, кроме зажатой между пальцами дамы пик.

Прежде, чем Джеймс понял, что видел, проснулся слух, в отсутствие освещения воспринимающий окружающее с удвоенной силой.

- Чего ты ждешь? - Звук пощечины. Смертная на сцене запела - сначала едва слышно, так тихо, что малкавиан подумал было, что ему показалось, но она постепенно наращивая громкость, и ее песня без слов была совершенно неуместна, а ее аура разгоралась все ярче, затмевая ее приятеля.

Совсем рядом вскрикнула женщина - смертная, успел отметить Джеймс, а следом закричала Леньон:

- Габриэль, не делай этого! Врат не три, а семь, и тот, кто послал тебя - этот тот же, кто придет за тобой, и он за четвертыми! - Она попятилась: - Дезире... Дезире, ты где?

Воспринимать мир только по очертаниям душ было странновато, но с определенной долей вероятности Джеймс мог бы определить, кто где. Две ауры сородичей все еще держались поодаль, очевидно, ожидая окончания концерта без прямого вмешательства - скорее всего, одним из них был хладнокровный Харрис. Если он владел хотя бы основами прорицания, то сейчас, скорее всего, наблюдал и запоминал, и это могло быть опасным.

Еще один сородич стремительно удалялся к лестнице - стук каблуков свидетельствовал, что это женщина.

Остальные находились слишком близко друг к другу, чтобы уследить, кто из них кто - только разделить на сородичей и смертных, одним из которых, надо полагать, был Хант. Смертные паниковали заметно больше. В какой-то момент вскрикнули одновременно трое, и со звуком падения тела на одну смертную ауру стало меньше.

Без сомнений, Джеймс только что стал свидетельством убийства в Элизиуме. Хуже всего то, что едва ли и он сам мог избежать подозрений в случае отсутствия явных улик; все, оказавшиеся здесь, автоматически становились причастными.

Одна из женщин расплакалась, всхлипывая от испуга - если она еще не поняла, что случилось, то по крайней мере догадывалась.

Стук каблуков на сцене - Леньон ринулась в зал, но не в гущу событий, а куда-то назад, натыкаясь в темноте на мебель. Найдя, по всей видимости, искомое, она бросилась назад, на сцену.

- Любишь игры с удушением, детка? Тогда лови кайф!

Габриэль наконец замолчала; недолгая возня на сцене - и обе еще серебрящихся искрами ауры отшатываются от нее, а затем, чуть помедлив, вслепую бегут к выходу, держась за руки и удивительно проницательно обходя препятствия в виде участников вечеринки.

Был малкавиан тому причиной или нет, обладатель той ауры, что сейчас сияла ярче - скорее всего, девушка, - споткнулся, задев стол, и с грохотом повалился на пол, увлекая за собой по меньшей мере два предмета мебели. Второй тоже остановился, не желая бросать товарища, и это позволило Джеймсу нагнать их в считанные секунды.

Неизвестно, что собирались предпринять беглецы - им помешал совсем невовремя зажегшийся свет, больно резанувший по глазам малкавиана. На несколько секунд ему пришлось зажмуриться и отвернуться, позволяя зрению вернуться к нормальному состоянию. Тем не менее Джеймс успел отметить, что сжимает предплечье девушки, и та выглядит более чем испуганной.

Мимо Джеймса тенью промелькнул кто-то из присутствующих и повалил лысого на пол. Даже не глядя можно было сказать, что он не шутит; впрочем, как только зрение адаптировалось к свету, малкавиан узнал Ханта. Лицо у того было более чем серьезным. Прижав лысого к полу и крепко держа за руки, гуль деловито скрутил его.

Дезире сидела на своем месте, с прямой спиной и невозмутимым видом, хотя, покопавшись в памяти, Джеймс отметил, что пять минут назад там никого не было.

Пронзительный женский визг заставил его обернуться. Рядом с поваленным (не иначе, в процессе погони) столиком на полу лежала одна из смертных - рыжеватая круглолицая иностранка, а под ней медленно расползалась темная, почти черная лужа крови, наполняя воздух своим соблазнительным ароматом. Ее подруга рядом уже билась в истерике, сжимая остывающую руку. Пришедший с ними парень с каменным лицом поглаживал ее по спине.

Сцена напротив тоже заслуживала внимания: Леньон, приобняв белую, как мел, разукрашенную блондинку, прижимала к ее губам свое запястье. На шее у той алели две точки, непрозрачно говорившие о недавнем укусе, но кровь не текла. Впрочем, у Джемса была доля секунды, чтобы все это заметить - тореадор тут же вскочила на ноги и как бы между прочим вытерла губы, цепко оглядывая помещение. Дольше всего ее взгляд задержался на лице примогена.

Мужчина, пришедший с блондинкой, сидел рядом, со странным выражением недоумения на лице глядя на Леньон. Гарпия обнаружилась ближе всех к лестнице - похоже, именно она включила свет или по крайней мере как-то в этом поучаствовала. Монтгомери и вентру Россо - ближе к Дезире, оба не сводили взгляда с мертвой девушки. Второй вентру, Харрис, невозмутимо оставался в стороне, за тем же дальним столиком, где и был с самого начала - хотя это вовсе не означало, что он не вставал.

Повисла неловкая тишина. Пары секунд, чтобы оценить обстановку, было достаточно для каждого - теперь все ждали, что скажет Воклен, но Воклен молчала, переводя пытливый взгляд с одного лица на другое. Постепенно она как будто наполняла зал, концентрируя внимание на себе. Даже девушка перестала всхлипывать и притихла, все еще держа подругу за руку.

Леньон, похоже, напряжения даже не заметила - с широко распахнутыми глазами она сделала шаг к трупу, как будто ожидала, что стоит подойти поближе - и станет ясно, что это шутка.

- Какой ужас!

Она опустилась на корточки рядом с телом.

- Может ей еще можно помочь... Какая жестокость...

Ее пальчик коснулся шеи трупа, проверяя пульс, а затем как бы между прочим - в рот. Убедившись, что смертной уже не помочь, она поднялась и посмотрела на подругу жертвы, а потом на Воклен.

- Вряд ли столь глубокий психологический шок можно стереть... Боюсь... Боюсь теперь ее нельзя выпускать... Может оставить ей жизнь, сделав гулем или кровавой куклой? А эти? - Она взглядом указала на лысого и его подругу, которая даже не пыталась вырваться, напряженно застыв на месте. - Кто они? Хранительница, кем бы они ни были, я думала, что это люди, ведя их сюда...

- Довольно, - оборвала ее примоген, вставая. Те, кто стоял достаточно близко, невольно попятились. Ее тон не был угрожающим, холодным или раздраженным, но все же обещал неприятности - неочевидно, правда, кому. - Думаю, мне стоит выслушать версии произошедшего из уст всех присутствующих.

Воклен обвела зал медленным взглядом, заглянув каждому в глаза, и остановилась на сохранявшем невозмутимость вентру.

- Мистер Россо, полагаю, разумно будет поручить это вам. Мисс Тейлор, - она едва заметно кивнула гарпии, давая понять, что та тоже вне подозрений. - Пожалуйста, через пять минут проводите наверх любого из присутствующих на ваш выбор.

Грациозно качнувшись на каблуках, Воклен направиласьк лестнице, а за ней молча последовал Россо. Вскоре оба скрылись за дверью, и в зале снова повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь всхлипываниями смертной девушки.

- А так все хорошо начиналось... - Тореадор демонстративно всхлипнула. - Габриэль... Такую игру испортила... Кто она? Кто они? - Вопрос был адресован Джеймсу, но Леньон осеклась, когда пошли обвинения. - Удушить я хотела ее чтобы прервать ее песенку... Она ведь какую то дрянную магическую песенку пела, так? - Она заглянула Габриэль в лицо: - Тебе же нравилось, дрянь? Ты ведь хочешь еще? Ну скажи, чего стеcняешься? Признайся, ты всю жизнь мечтала стать вампирской потаскушкой. Ты ведь уже согласилась стать кровавой куклой? Прекрати врать себе!

Девушка лишь ссутулила худенькие плечи, глядя в пол. Впечатления опасного противника она явно не производила - не больше, чем любой другой подросток; Джеймс невольно взглянул на сооружение на сцене. Металл наручников выглядел так, как будто его расплавили, а потом свободно вынули руки прямо из жидкого металла, позволив ему затем застыть. Ожогов, само собой, на руках Габриэль не было и в помине. Выводы напрашивались однозначные; вопрос только в том, сделала она это сама или ей кто-то помог. Ее лысый друг, к примеру.

Леньон злилась. И чем больше она злилась, тем меньше походила на типичного молодого тореадора - вроде откровенно испуганного Монтгомери, который наблюдал за происходящим в полной прострации.

- Вы оба! - Не глядя, Леньон ткнула пальцем в парочку - блондинку и ее спутника, которые, в отличие от зареваной девчонки с трупом подружки, пришли в себя гораздо быстрее. - Не рыпаться...

Не то чтобы они рыпались или собирались. Джеймс заметил, как мужчина сжал руку женщины. Возможно, эти двое были женаты. Это даже мог быть их медовый месяц. Ну, в таком случае - не повезло.

Между тем гарпия, обведя присутствующих быстрым взглядом, однозначно выбрала "пациента":

- Мистер Харрис. Следуйте за мной.

Тейлор направилась к лестнице, и вентру, коротко поклонившись присутствующим, молча последовал за ней.

- Придушить чтобы заткнуть, а не задушить! - Леньон изобразила было праведное негодование, но в следующую секунду застыла, сощурившись, как кошка, а затем ее поведение резко изменилось.

Тореадор кошачьей походкой подошла к Джеймсу, взглядом указывая на Габриэль:

- Это вино действительно великолепной выдержки, я пробовала, но стоит ли его осушать до капли?

Глаза девушки расширились, и Джеймс мог с удовольствием наблюдать, как она сползает на пол, крепко держась за него руками. А затем тореадор закатила глаза и завалилась на бок, схватившись за голову:

- Шторм.. Время утекает... О Габриэль! Лови время... Стрелки... Суша стала морем... Море стало сушей.. Зачем осушать их обоих? Где твердь? Почему диаблери?

Сказать, что это привлекало внимание - ничего не сказать. Теперь все присутствующие уставились на нее: откровенно испуганный Монтгомери, нахмурившийся Хант, все еще сидящий верхом на лысом парне, побледневшая Габриэль, парочка смертных молодоженов и даже подростки, прижавшиеся друг к другу рядом с трупом подруги.

- Что это с ней? - Хант почему-то посчитал виноватым лысого. - Отвечай! - С силой тряхнул он парня.

- Я тут ни при чем, - огрызнулся тот сквозь зубы. - Слезь с меня, кретин.

- Мы ничего не сделали, - робко подала голос Габриэль, испуганно покосившись на Джеймса. От его хватки на ее предплечье медленно расплывался синяк. - Пожалуйста... Мы ничего такого не хотели, клянусь!

- Это не Джейсон, - Леньон на удивление быстро пришла в себя и даже встала на четвереньки, мотая головой. - Это он наслал на меня безумие... - Кивок в сторону малкавиана. - Габриэль, хоть ты скажи, что вы хотели, и что ты за птица раз он хотел выпить твою душу? - Небольшая пауза. - Или, Габриэль, хотя бы подумай ответ...

Если первая половина тирады заставила личико девушки изобразить недоумение, то после второй оно откровенно побелело.

- Она ненормальная, - охотно встрял лысый, за что тут же был наказан подзатыльником от гуля. - Какого черта? Вы не имеете права держать нас здесь, кто бы вы там ни были.

Перепалку прервала вернувшаяся Тейлор.

- Иствик, - она даже не стала спускаться по лестнице. - Ваша очередь.

Леньон прикусила губу, даже не пытаясь скрыть недовольства. Очевидно, уже представляла, что расскажет Джеймс, как только окажется наверху. Ей останется лишь защищаться и оправдываться, гадая, что именно он рассказал.

Дождавшись, пока малкавиан поравняется с ней, гарпия развернулась и пошла назад. Комната, в которую она привела Джеймса, была из тех помещений клуба, куда не попадают даже вип-посетители - комната отдыха владельцев, небльшой кабинет, подходящий и для работы, и для того, чтобы побыть наедине.

За столом сидела Воклен, и между ее аккуратных бровей пролегла недовольная складка. Здесь же был Россо, но второго вентру уже не было.

- Итак, мистер Иствик, - начала примоген, как только Тейлор закрыла дверь и оба сели, - я надеюсь, что вы расскажете мне чуть больше интересного, чем мистер Харрис. Честно говоря, я очень надеюсь на вашу проницательность, - подпустила она то ли комплимент, то ли укол. - Что, по вашему мнению, произошло после того, как погас свет?