Вблизи ночь не выглядела такой уж тихой. Разноцветные неоновые вывески отражались в мокром асфальте так же хорошо, как в воде реки, а многочисленным туристам и любителям поразвлечься в любой день недели на погоду было плевать. Они просто накинули куртки и плащи, чтобы весело перебежать из отеля в такси, из такси в ресторан, из ресторана - в соседний караоке-клуб и суши-бар, который не закроется до утра, пока последний посетитель не решит, что с него хватит.
В этой суматохе выделиться из толпы было сложно - особенно если ты вовсе не хотел выделяться. Ни один из встреченных им не задержал на нем взгляд дольше чем на секунду; впрочем, для охоты этот район практически не годился - и не только из-за правила "не ешь там, где спишь". Слишком высок риск для маскарада.

Конечно, свои соблазны были и здесь: нетрезвая девушка, свернувшая в темный переулок, чтобы срезать дорогу; пара проституток, более симпатичных коллег которых уже успели расхватать, и теперь они согласились бы и на очень скромную сумму, только бы не торчать под дождем в вульгарных босоножках и блестящих юбках; парочка, явно ищущая место, чтобы уединиться. Будь каитифф действительно голоден, он нашел бы массу возможностей.

Для более шумных развлечений существовали другие кварталы. Те, куда крайне неохотно совалась даже местная полиция. Зато жилье там стоило так дешево, что привлекало огромное количество и рабочих, и криминала. Черные, азиатские, латинские банды - южная часть города предлагала всю палитру, и редкая ночь там обходилась без выстрела. По распространенному мнению такая ситуация сохранялась именно потому, что была удобна большей части сородичей.

Пройдя сквозь пелену разноцветных огней и причудливо смещивающихся звуков, плавно изменяющихся по мере того, как приближаешься или удаляешься от их источников, каитифф перешел мост через Миссисиппи. Вскоре Французский квартал с его витринами, автомобилями, верандами и особой, присущей только Новому Орлеану архитектурой остался позади. По сравнению с ним звук падающих в реку капель можно было назвать тишиной. Здесь был другой мир, царство иммигрантов, нелегальных рабочих, мелких аферистов и просто тех, кто не способен добыть средства для существования иным способом, кроме как купить "черную" пушку и выйти с ней на улицу, представляя серьезную угрозу и для встречных, и для себя самих.

Именно по этой причине и в теплую-то ночь здесь было мало прохожих, а в дождь и подавно все, кто не застрял на работе, уединились с пивом и телевизом - или с располневшей женой и выводком детишек, у кого таковые были. Впрочем, это не значило, что улицы были совсем пусты, и не всегда это были жадные до мобильных телефонов, часов и бумажников ребята с пистолетами. Просто определенный процент граждан был достаточно глуп или самонадеян, чтобы бояться за свою жизнь.

Например, нормальный с виду мужчина, чей черный автомобиль припарковался перед четырехэтажным домом метрах в двустах от того места, гда находился Эрик. Он абсолютно спокойно закрыл дверцу машины, щелкнул брелком сигнализации и пошел к подъезду. Ветер доносил обрывки мелодии, которую он насвистывал: "Одинокий пастух".

Вопреки размышлениям каитиффа, мужчина спокойно дошел до двери, покопался в карманах в поисках ключа - в этот момент стало ясно, что он не побоялся не только ходить здесь поздно вечером, но и сесть за руль выпивши, - некоторое время потупил, видимо, путая двери подъезда и квартиры, затем рассмеялся над собственной глупостью и вошел внутрь. Ни кода, ни другого замка на входной двери не было.

Мужчина жил на последнем, четвертом этаже. Каитифф немного опоздал - когда он нагнал человека, тот уже открыл дверь и шагнул внутрь, продолжая беззаботно насвистывать. Похоже, у него выдался крайне удачный вечер. Дверь он захлопнул перед самым носом Эрика, но щелчка замка не было слышно.

Больше во всем доме не было ни звука, кроме приглушенной ссоры двумя этажами ниже. Ссорились мужчина и женщина, затем к ним присоединился лай собаки.

Обстановка в квартире быстро развеяла опасения Эрика: если женщины сюда и захаживали, то не задерживались надолго. Об этом красноречиво говорили пивные банки, гордо составленные в стеллаж под окном, которые хозяин явно копил, а не просто ленился выкинуть; целая коллекция галстуков на дверце шкафа, которую давным-давно не закрывали; толстый слой пыли на подоконнике и застарелое винное пятно на бежевом ковре, которое наполовину замыли, да так и оставили пару лет назад. Последним гвоздем в крышку гроба личной жизни хозяина квартиры был импровизированный "алтарь" рядом с телевизором, состоящий из расписной урны, портрета пожилой женщины, в чертах лица которой можно было узнать близкую родственницу, и кривовато повешеного католического распятия.

Вторжения в свою обитель смертный не заметил и, скрывший в ванной, уже не насвистывал, а напевал, на этот раз нечто, смахивающее на оперную арию, то и дело прерываясь, чтобы сполоснуть лицо или сунуть в рот зубную щетку.

Вскоре из ванной донеслось похлопывание и запах одеколона, оповещающие о том, что процедуры подошли к финалу. Очевидно, этот тип относился к тому типу мужчин, которые считают себя шикарными и потому обязанными содержать себя в идеальном порядке, даже когда никто не видит - как будто ждут, что к ним в постель может внезапно свалиться дама мечты. Правда, на жилище это правило явно не распространялось, так что дама мечты могла бы быть серьезно разочарована.

Смертного этот диссонанс не смущал. В щель между приоткрытой дверью ванной и косяком Эрик мог наблюдать, как мужчина, пригладив непослушные короткие волосы мокрыми ладонями, с искренним умилением строит самому себе глазки в зеркало. Убедившись наконец, что он такой же красавчик, что и утром, человек выключил свет и вышел из ванной, на секунду застыв на пороге, будто не был уверен, куда хочет пойти.

Мужчина, похоже, даже не успел понять, что произошло. Во всяком случае, в постель он плюхнулся покорно и не подавая видимых признаков жизни.

Тем временем за спиной каитиффа раздался громкий звук - резко обернувшись, он обнаружил, что фарфоровая урна, до этого стоявшая на своем месте, превратилась в груду осколков на полу. Среди осколков, как и положено, обнаружилась горстка праха. Пепел пересыпался, как будто его подгонял ветерок, хотя сквозняка в помещении не было, и окна, и двери были закрыты.

Спустя несколько секунд стало понятно, что порошок не просто пересыпается, он выбирается из разбившейся урны почти сознательным усилием. Затем он изменил направление движения и потек вверх, превращаясь в столбик, его количество росло, формируя кости, прямо на глазах покрывающиеся плотью... Прежде, чем Эрик успел принять логичное решение, перед ним сформировалась фигура, более всего напоминавшая порядком истлевший труп старухи. Ее глубоко ввалившиеся глаза были темными и казались абсолютно слепыми.
- Что ты сделал с моим мальчиком? - Прохрипел труп и с неожиданной для такой развалины проворностью кинулся вперед.

Звон разбившегося стекла, скорее всего, перебудил весь дом. Во всяком случае, ссора на втором этаже затихла, а собака взвыла с новой силой.

Нескольких секунд, которые потребовались трупу, чтобы повернуть ручку и открыть дверь, оказалось вполне достаточно, чтобы взобраться на подоконник и прыгнуть. Все шансы переломать себе кости у каитиффа были, но обошлось, он только зацепил подошвой кроссовка стену дома напротив, к счастью, стоящего достаточно близко, и спустя мгновение крепко уцепился за подоконник обеими руками. Правда, чтобы попасть внутрь, это окно тоже пришлось бы разбить - или найти способ спуститься вниз быстро и тихо.

Мертвая старуха каитиффа, может, и потеряла. Зато компания подростков, курящих травку на лестничной площадке, пользуясь тем, что всем похуй, так и застыла с открытыми ртами, роняя косяки. Все-таки не каждый день у тебя на глазах человек вламывается в окно третьего этажа.
Естественно, удержать плащ теней, когда разбиваешь окно, а затем бежишь что есть духу, невозможно. Теперь, чтобы снова скрыться, следовало найти более тихое место прежде, чем все обитатели дома выйдут посмотреть, что стряслось.

Подростков было четверо: двое юношей и две девушки, все белые, всем лет по семнадцать-восемнадцать. Тот, что выронил косяк, восхищенно протянул:
- Ну ты крут, мужииик! Полиция гонится, да?

Подростки неуверенно переглянулись. Очевидно, если бы кто-то из них мог приволочь домой посреди ночи подозрительного незнакомого парня, им не пришлось бы курить травку на лестнице.
- У меня маман дома, - виновато протянула одна из девушек, видимо, живущая в этом доме.
Ее соседка, услышав про ФБР, принялась судорожно заталкивать свой косяк в щель между стеной и полом. На ее лице отражалось болезненное сожаление.

Этажом выше хлопнула дверь, и детишки заторопились, сообразив, что недвусмыленный запах дыма сдаст их с потрохами.
- Эй, - обратился к каитиффу один из парнишек, - идем с нами? Спрятать от ФБР не обещаю, но знаю отличную крышу неподалеку.
Судя по его тону, в ФБР он не поверил, приняв Эрика за обычного проходимца, каких полно в этом районе. Про его выдающееся появление он беззаботно "забыл" - сказалось действие легкого наркотика.

- Тогда быстро, - прошипела та девушка, что прятала косяк, и, схватив каитиффа за руку, потащила его вниз по лестнице, едва не срываясь на бег. Остальные последовали ее примеру.

Чудом не натолкнувшись ни на кого из жильцов - к счастью, немного из них рисковали высунуться из квартиры, услышав звон стекла, - вся компания углубилась в дворы. Они отошли достаточно далеко, когда раздался отдаленный звук сирены - кто-то вызвал скорую помощь.

Наконец сбавив темп, смертные принялись поднимать воротники и прятать руки в карманы. Под дождем им было холодно.
- Ну так, - неуверенно нарушил молчание один из них, обращаясь к Эрику, - тебя как зовут? Я Билл.
- Джемма.
- Сьюзи.
- Кайл, - по очереди представились остальные.

- Ага, - лаконично кивнул Билл.
Он шел, немного опережая остальных, и вполне уверенно вел их через дворы, выбирая наименее освещенные улочки.
- Туда менты не суются. А за тобой что, правда гнались?

- Ну... да, - стушевался собеседник. - Эй, ты в окно третьего этажа запрыгнул! Ты либо очень отчаянный, либо просто больной придурок, - в его словах звучало искреннее уважение.
Девушки хором хихикнули.

Билл пожал плечами, немного обиженно.
- Не хочешь говорить - не надо. Все равно я не верю, что за тобой гоняются федералы, - заявил он.
- Эй, Билли, - протянула девушка, которая назвалась Джеммой, - далеко эта твоя крыша? МНе холодно.
В ответ на эту реплику Кайл усмехнулся и рыцарским жестом достал откуда-то из-под куртки небольшую плоскую бутылку. Виски, достаточно дешевый.
- Угощайся.
- Спасибо, Кайли, ты лучший! - Быстро обняв парнишку, Джемма выхватила бутылку из его рук, открутила крышечку и сделала долгий глоток, а затем съежилась и тряхнула головой. Она явно была привычна к крепкому алкоголю. - Так намного лучше.
- Дай мне, - потребовала Сьюзи и тоже приложилась к бутылке.
Затем виски перешел к Кайлу, тот тоже глотнул и протянул бутылку Эрику:
- Будешь?