Дивный новый мир! Нет ничего лучше путешествий, раскрывающих новые грани цивилизации, о которых ранее можно было узнать лишь из светящихся экранов да пыльных томов. Романтика ли мегаполиса или уют небольшой деревушки - всё это могло вдохновлять, пока разум не начинали отравлять мысли о насущных потребностях не-жизни и единообразии высшей расы. Что откроет Джеймсу этот город? Да разве что обновленные неприятности. Здесь не было его знакомого сторожа, канул в лету добрый бармен, развеялись будто под лучами мучительного солнца две вечно пьяные студентки у крыльца его убежища. Не найти и того соседа, что любил слушать шотландскую национальную музыку ближе к трём часам утра. Здесь были проблемы с убежищем, новые авторитеты - и множество любопытных глаз, которые были готовы мгновенно доложить о нём куда следует. Он сильно сомневался, что Сир успеет прийти ему на помощь вовремя - если она вообще поспешит на выручку птенцу.

Запах кофе будоражил воспоминания о жалких последних годах нормальной жизни. Не хватала лишь отголоска плесени, послевкусия алкоголя в воздухе, да... нет, всё таки не похоже. Просто кофе.

Тукман поглядел на часы, соображая сколько времени у него в запасе. Опции у него было всего две - либо искать укрытие, а затем Князя, а затем безопасное место, либо сначала Князя, а у него уже разузнать о возможных укрытиях. С одной стороны, лучшее что он мог найти сам - загаженная квартирка по соседству с местными наркоманами. С другой, он так же слабо представлял, где начать поиски самой важной птицы в городе С третьей - даже за этим решением наблюдают, даже, может, выслали кого-то его повстречать и "завести" в правильное русло. Молодые вампиры убегают от бесконечных планов вампиров постарше, попадая в другие, более изощрённые ловушки.

Он постарался припомнить, что ему на этот счёт говорили во время обучения - а улучив минутку относительно слабой мыслительной деятельности, он огляделся вокруг и, не став спорить с интуитивным знанием, взял путеводитель на выходе. Читать его он будет позже, скажем, после того как сумеет поймать такси.

Возник ещё один интересный вопрос - финансовый. Впрочем, можно было положиться на щедрость Сира. Может, она даже приготовила ему какую-нибудь лачугу. Самостоятельность, вне всякого сомнения, должна мотивироваться, но не должна переходить в триллер или бесконечную попытку выживания. В конце концов, финансирование ученика не является слабостью.

Плеер вяло стучал в ухе какую-то мелодию к фильму. Тореадор, привыкший к такси в Нью-Йорке, подошёл к вопросу с полной серьёзностью - ему предстояло вскрыть и посмотреть несколько своих ключевых карт во время этой короткой поездки. А ехать он собирался по обычному адресу всех туристов - в отель. Уже в машине, удостоверившись что за ним не наблюдают и перекинувшись парочкой стереотипных тем для обсуждения с водителем, вампир наконец вскрыл кошель и оглядел содержимое.

- Не знаю, - улыбнулся Джеймс, - Сейчас посмотрим...

Он аккуратно убрал кошелёк подальше, выудив предварительно из него банкноту, что придётся отдать таксисту. Но его мысли были сейчас заняты далеко не денежным вопросом, но столь ярким символом, что обнаружился в кошельке. Этот странный, яркий цвет, который содержал ныне в себе больше смысла чем многие имена - или даже сами люди. Эта привязанность до сего момента разгоняло понимание об обществе вампиров как о тёмном, жутком месте, в котором стоит всегда ожидать удара в спину. Ныне ему приходили величественный залы - и грациозные движения, освещенные светом сотен люстр и свечей, пылающими магическим, безопасным огнём. Тянуло прикоснуться губами к этому отпечатку - но водитель никуда не делся. Оставалось лишь окунуться и вынырнуть из того, что смертные порой называют "хорошими воспоминаниями".

Он раскрыл путеводитель и, резкими движениями пролистав несколько страниц, сначала заглянул в оглавление, после чего открыл страницу с городскими отелями. В первую очередь его интересовали даже не сами они, но их местоположение относительно ночных клубов, притонов, прочих мест где можно было встретить относительно цивилизованных вампиров, не нарваться ни на политические интриги, ни на банду гангрелов, которые решат выбить ему зубы. Люди - пардон, вампиры, - которые занимаются бизнесом обычно - порой, - идут на разумные переговоры.

Но было, конечно, сложно выбрать. Тысячи мелких факторов то привлекали, то наоборот отпугивали чутьё Джеймса. Наконец, взвесив "все" за и "против", он назвал адрес и откинулся на спинку такси, правой рукой придерживая чемодан, а взор обратив на тьму за окном.

Игра света и тени, жизни, не-жизни и смерти оживляла город, придавала ему черты чего-то огромного, древнего, разумного - и бесконечно порочного и злого, что делало его несомненным врагом и людей, и высшей расы. Зачем вообще сбиваться в эти тёмные улочки и, будто кровь, разносить кислород и свою жизнь по венам этого чудовища? Все должны бежать в ужасе в остальной мир, пустыни, леса, жить как то проще - и нормальнее, человечнее!

Куда убегают сейчас? Куда уплывают, в какие реальности уходят с головой, замещая или трансформируя их по своей - или от чужой) воли, фантазии? Как меняется при этом сам человек? Разве наркотики, бешеный темп жизни, вечный адреналин в крови и пот, струящийся по телу с момента пробуждения и до последнего сознательного вздоха, окончательного для дня -или жизни, - разве же всё это выход? Не более чем его пыльные книги, или детские фантазии - или собственный, личный мир сумасшедших. Кто всё это придумал? Почему он вообще чему-то здесь учиться, доказывать, выживать? Смерть ждёт даже вампиров. Может, к чёрту Князя? Заночевать можно в подвале какого-нибудь дома поблизости. Следующий билет - и он уже будет где-то в Испании, на мягком песке, слушая прилив... Позагорать не получиться, но на будущее - чертовски хорошая смерть.

Он цокнул языком. Красивые девушки в лёгких курточках - или бикини, - теперь для него недостижимая мечта. Но от коктейля он бы не отказался. И какой-нибудь книги. Скажем, современная философия, или даже чуть раньше - может, взять двадцатый век?...

Безопасный, скучный, негибкий свет. Одинаковые костюмы и фальшивые улыбки. Усталые глаза и занятые, шустрые, пустые мысли. Многовековые интриги и вечная, всепоглощающая борьба. Слабость, усталость, свежесть и сила ночи сплелись в одно целое в этом острове упорядоченного лжедня, который до конца Света будет сниться детям ночи в кошмарах.

Натянув на себя недалёкую улыбку, турист не стал сопротивляться и позволил провести себя в сердце французской иллюзии. Он активно вертел головой, хоть взором обращался скорее не на великолепные здания, которые лишь отмечал для себя его собственной, абсолютно нематериальной карте города, а на людей, толпу, движение воздуха и потоки машин.

Впрочем, прежде чем заниматься вопросами вечными и глобальными, он дружелюбно, не вырываясь, уточнил у юноши, куда же он его ведёт. Ему не хотелось нарезать круги по городу - с другой стороны, сразу к делу перейти было нельзя. На всякий случай он даже на мгновение прикрыл глаза, отмечая состояние тела в данный момент времени и прикидывая, как скоро ему придётся искать перекус, с учётом его... Осложнений?

Дальше - интереснее. Где могла располагаться резиденция Князя, как ему вообще туда заявиться? Вампирский этикет - неприятная стороне не-жизни. Новые надстройки и без того сложной и - по мнению Джеймса, - ненужной структуры живых. Во-первых, он старался вспомнить, что он вообще знает о статусе Князя? Как следовало бы к нему обращаться, где, что самое главное на данный момент, его найти? Может, местные династии облюбовали небоскрёб в центре города? Как, вообщем, сделать всё по уму - скажем, что бы не попасть в ситуацию, когда нужно было принести дары, а он принёс... Да только свою тушу.

Тореадо расплылся в улыбке. И хоть в ней проскользнули нотки охотничьего оскала. Не угроза скорой смерти, но довольное урчание сытого хищника, который вернулся в логово после сытного обеда, всё ещё в силах перегрызть жертве глотку, но пока не находящий причины сделать это. Волшебное ощущение. Будто игра на музыкальном инструменте, осторожный разговор - или, чего там, хорошая партия в шахматы с тем, кто зря считает себя сильнее тебя. Какая то извращённая сила, близкая, но так же и далёкая от издевательства.
Серьёзный тон занятого человека было включать поздно. Проигнорировать этот необдуманный жест было бы подозрительно. Как же он не любил такие моменты, когда терял контроль над своей мимикой! Джеймс, обученный - точнее, предполагающий свою способность к чтению эмоций по эмблемам и мимическим выражением, несправедливо полагал, что этому обучен любой, в том числе смертные, в чью работу входит обслуживание.
Уже включив маску глупого туриста - Тукман УЖЕ почувствовал себя неумно, заподозрив лакея в какой-то осознанности его действий, - он, - внимание! - постаравшись сделать вид, что делает вид, что пытается понравиться девушке, - и это представить может быть сложно, пока не выстроить себе точный образ, что пытался показать актёр:  скажем, занятый, молодой предприниматель, который, не смотря на свою симпатию к девушке - и откровенное заигрывание, - не мог себе позволить более близкого контакта - или хотел показать, что так не мог, - на глазах у публики или чего-то в этом роде. Дело было даже не в словах, а в маленьких деталях: преступно скользнул взглядом по собеседнице, пока объяснял ей где бы хотел расположиться, мягко улыбнулся и говорил будто и шутя, но в то же время жестом, положением тела от неё отстранился.
Нет, вы можете сказать - к чему все эти сложности? Ну... Ищите Тореадоров.
Вампир не собирался долго оставаться в номере. Расплатившись и отдав багаж прислуге, он собирался взлететь на нужный этаж, распахнуть дверь - предварительно пару мгновений шипя в страшной схватке с замком, - закрыть окна и вообще всячески соблюдать технику безопасности не-мёртвых, после чего выскочить на улицу, уже отрастившим крылья от отсутствия багажа и... Ну, наверное заглянуть в справочник. Опять. Нужны были места где можно было спросить - или места, которые сами похожи на резиденцию Князя.
Все эти планы, так сказать, видения будущего отступили на задний план, когда, неудачно развернувшись, Джеймс больно стукнулся мизинцем о свой же чемодан.

Плеер заиграл.
Конечно Тукман знал, что прислуга - слабое звено любой системы безопасности. Их легко подкупить, будто бы в жалких попытках подчеркнуть всю горсть своей значимости, они готовы были растрепать о "неблагодарном клиенте" кому угодно, начиная от спецслужб и заканчивая проститутками. С другой стороны, слишком много давать, или же выходить из роли было так же немыслимо - и так же привлекло бы внимание.
Чаевых он дал чуть меньше чем было принято давать в столице роскоши - Нью-Йорке. Это была деталь, мелочь, кусочек головоломки, что когда-нибудь покажет картину его смерти, агонии в адском пламени на фоне ещё тысячи таких же маленьких просчётов, недоразумений - и одного врага, что сможет ими всеми воспользоваться. Но сейчас ему было не до того. Он вошёл в Роль и позволил слепой Фортуне вести себя за руку и уберечь от грома, рока, смерти, всего, что скрывала ночь вне его.
Другая ночь Фортуне подвластна не была.
Дав последний распоряжения насчёт комнаты, он вышел прочь, оставляя свой склеп простаивать до поры. Он лишь тихо хмыкнул, когда головоломка с изображением поддалась ему - он не любил такие анаграммы, хоть и достаточно просто их раскусывал.
Это была игра со Зверем. Знаки, символы, тайны... Всё это опрометчиво уже "объяснено" до нас, никто не даже не задумывается, что мы рассказываем тем, для кого этот алфавит - нечто выше, понятнее, может чище, а может - сквернее. Если над зверями есть человек, а над человеком - вампир, то...
Запомнив местоположение клуба, неонат свернул путеводитель, проверил ещё разок кошелёк, натянул на уста, плоть лица радостное, бестолково-расслабленное выражение лица.
После этих простых махинаций, он постарался поймать такси и направиться к логову кровососов.

Соскользнув с прохода, Джеймс прикрыл глаза и несколько мгновений прислушивался к ритму клуба. Как тореадор он должен был разбираться в этой тонкой атмосфере, но все его знания сейчас сводились лишь к сухости, пустым фактам и каким-то глупым, ненужным наблюдениям. Казалось, он просто не попал в пульс этого заведения, как начинающий музыкант отставал от ведущего инструмента на секунду, мгновение, вечность, разрушая симфонию и безжалостно выделяясь из толпы.
Что-то говорило ему, что у него не получиться так просто посидеть и послушать музыку, втягиваясь в этот дивный, другой мир. Тем более, будто усугубляя положение, музыка абсолютно не затронула неоната, Кажется, он где-то её слышал. Кажется, даже мог припомнить её название. Но его улыбка, видимо, за неопытностью, начинала сквозить фальшивостью. Захотелось заслониться... Чем-нибудь. Книгой. Разговором. Делом, лишь бы укрыться от этих негостеприимных звуков.
Кинув взгляд на бугая и попросив высшие силы не делать первого встречного им вампира сразу чистильщиком,он постарался просочиться к стойке.
Вообще, каждая барная стойка обладает большей уникальностью чем многие люди. Впитывая жар ночных танцев, отголоски вокала, поглощая остатки алкоголя и прикосновения тысячи посетителей - у неё было своё лицо, которое могло приветливо улыбаться или корчиться в злости, образуя вместе с барменом странный, подчас мистический и сверхъестественный дуэт, что вновь и вновь притягивал души пьянчуг, эстетов, художников, неудачников и гениев.
Нельзя было сказать, почему подойти нужно было именно к этому негру. Называйте это интуицией или рулеткой - если в клубе не было контроля на входе, то не было его по какой-то весомой причине.  Трудно принимать Орлеан за утопию без преступников и идиотов - так что здесь существует какая-то продвинутая система безопасности, отсекающая их без лишнего шума. Техникой в этом заведении не пахло, равно как и бандитскими телохранителями и короткими пистолет-пулемётами под одеждой в стиле криминальных структур. Нужно было что-то простое и эффективное, вроде... Лица. Человека.  Символа, если угодно. Узнаваемого, заметного - естественного, вписывающегося в обстановку и атмосферу.
Тореадо не спешил с заказом, будто бы не обращая внимания на негра и предоставляя ему возможность обратиться к незнакомому лицу первым - так было бы проще сразу дать понять, что здесь нужно неонату. В свободные мгновения он гулял взором по клубу, запоминая исполнительницу песни и публику, что расположилась на лучших местах.

Отредактировано Джеймс Тукман (2012-07-13 02:21:56)

Даже с талантом тореадоров поглощать еду, Джеймсу не приносило никакого удовольствия ни сам процесс, ни тем более последующее извержение. Однако, как ценный источник информации, бармен должен был сначала ответить на парочку его вопросов. Банальный вопрос для туриста - "что, собственно, здесь пьют?" нужно было мягко перевести на "Что пьют люди с Именем?" (заодно разузнав, кого бармен считает человек с именем), после чего невзначай спросить про негра в смокинге.
Правда, в результате этих манипуляций пришлось всё равно попрощаться с некоторым количеством купюр - так или иначе, через покупку или через банальную взятку, что было ближе человеку и ли незаметнее в принципе.
Может, конечно, стоило попытаться завести разговор с кем-то из соседей, но... Был велик шанс того, что пьяный попытается выплеснуть ему историю своей жизни - уж очень красноречиво инструмент у него говорил о попытке защитить или "захватить" кусочек прошлого, который, видимо, он сейчас запивал алкоголем, - а в женские дрязги не хотелось попадать ни под каким предлогом. Может, с дороги, а может из-за постоянного ощущения какой-то неправильности и порчи этого места. Может именно эти бестолковые, яркие цвета разрушали тонкую музыку клуба, как уничтожат и весь Орлеан - в перспективе.
Не обладая никакими навыками в опознании ауры, Тукман мог долго, с медитативным лицом отлавливать в этой толпе сородичей. С другой стороны, пассивное наблюдение никогда не вредило. Так же было интересно, в чьи же владения сейчас ему (не) повезло зайти? Старейшина, предпочитающий первым узнавать о всех прибывших в город? Недружелюбный вампир из свиты главы города, или же сам Князь?
Между тем, можно было подумать и о более быстром способе привлечении внимания в вампирском обществе.

Вот так всегда: шедевры найдут там, где не поют птицы и где НИКОГДА не ждут их нахождения. Стремительно теряя интерес к бармену с каждым небольшим глотком напитка, в какой-то момент вампир потерял контроль над постным выражением лица и оно расплылось в довольной ухмылке.
- Шартрез... - протяжно повторил он за барменом, как только бокал опустел. Нужно будет спросить его в приличном заведении. Или это местный рецепт? Или?...
Он грустно посмотрел на капли, ютившиеся по стенкам. Никакой резкости, но та же сила послевкусия и аромата... Ему приходилось пить неплохой алкоголь и ранее, но это первый, который ему удалось открыть самому, а не с подначки Сира. Как и раньше, своим пьянящем ощущением близкого, но недоступного удовольствия, он напоминал главное лакомство вампиров.
Пожалуй, за открытие.
Стоило приглядеться к тем, у кого по венам бегает эта вку...
Нет.
- Убедил, - лаконично  прервал вампир бармена на полуслове после молчания, - Повтори.

- Lupus in fabula, - задумчиво заметил вампир, ставя на место бокал и демонстрируя на лице смесь удовольствия от удачного маневра - который он маскировал под удовольствие от послевкусия, - и разочарования от невозможности допить напиток. Ну что же, хорошего понемногу. Тем больше ему понравиться следующий раз.
Всех новоявленных вампиров предупреждают - никогда не будет вкуснее, чем в первый раз. И, признаться, они редко до конца понимают это до конца. Скорее даже никогда. Как бы не разочароваться раньше времени во втором глотке.
Отклонившись от стойки, Тукман хмуро кивнул негру, бросив косой взгляд на реакцию бармена, после чего последовал за ним.
Нет, ауру таки читают...

Прежде чем спускаться, тореадор обвёл окрестности двери на предмет камеры. Надолго он старался не задерживаться и, если его сразу не постигнет удача, он просто пройдёт дальше, вниз.
Каждое искажение музыки, звука, слова может породить что-то новое, равно как искривляется идея, когда она переносится от одного носителя к другому. Размытость создавала ощущения лёгкой дымки, которая замедляла движения, ритм, забивалась в ноздри и заставляла будто бы задыхаться и остановиться - в неподвижности, апатии, беспомощности.
Князем города, увы, был не один из его клана. Если бы князь обладал должным вкусом, то даже вход в его палаты должен быть украшен как самую малость "изысканно".
Впрочем, дверь не внушала ужаса. Людям мог представится задумчивый старейшина, познавший все тайны этого мира и лишь по необходимости, в великой усталости контактировавший с внешним миром.
Маловероятно.
Проживший тысячи лет давно бы сошёл с ума. По ту сторону бы его ждал мир бесконечного кошмара, выплеснувшегося за грань сознания.
Дверь не выглядела как темница. Приказы отдавались вполне чёткие, современные технологии говорили о плотном взаимодействии с цивилизацией. Князь не должен был быть слишком стар. Более того, столь "домашний" материал указывал не на бруху, а сам факт обработки - не на гангрела. Вентру бы не вынес пытки аскетичностью.
Вампир замер на последней ступеньке и принюхался.
Оставался тремер, малкавиан и... Носферату. В последнем случае ему придется сжать всю в волю в кулак, дабы не показать своего отношения к этому клану. Сочувствие, граничащие с брезгливостью - как и с безумцами, но с ними так же не в последнюю очередь примешиваются опасения за собственную шкуру. Колдуны...
Дверь отказывалась выказывать своим видом мага-сородича за нею.
Рабочая версия - малкавиан или носферату.
Джеймс попытался открыть дверь и войти, натянув на себя лёгкую улыбку.

Ответный жест собрату по... - Несчастью? - вышел скорее автоматически, отточенным до автоматизма рефлексом, что годами развивался у молодого тореадора на всех приёмах, балах, дискотеках и выставках - умение быстро, безошибочно скопировать или даже модифицировать приветствие неизвестному - дабы не сесть в лужу. Почти необъяснимое чутьё статуса позволило вложить необходимую толику почтения в жест и не потеряться при виде незнакомых лиц. И вообще - Тукман всегда думал быстро, почти лихорадочно - даже беспрерывный поток мысли он мог вполне вместить в какое-нибудь междометие, вроде "М-м..." или "Забавно.", выбивая себе время для рационального действия.
С другой стороны, парень смотрелся в костюме до того комично, что с быстро накатывающейся улыбкой нужно было немедленно что-то делать.
Мал... - Джеймс заткнул мысль, не дав дозреть даже стереотипному образу в сознании и, приятно улыбнувшись, выполнил лёгкий поклон и зашёл внутрь, бросив косой взгляд на стоящего в стороне парня.
- Благодарю вас.
Мужчина-сородич больше походил на гангрела, а вот девушка подходила под его умозаключения. Прятать мысли было бесполезно - между им и двумя остальными наверняка был разрыв не в одну сотню лет. Тореадор позволил течь мыслям без особого контроля, лишь немного повысив концентрацию - в безнадёжной попытки предугадать действия хозяйки. Не то что бы он не почувствовал бы её присутствие если бы она этого не хотела -и едва ли бы он смог его проигнорировать, если бы она возжелала обратного, но не стоит сразу привлекать внимание какими-то необычными трюками. Перед этими очами проходят, прошли и будут проходить тысячи вампиров. Ему навряд ли получиться приятно удивить - а вот разочаровать... Да, вполне.
- Полагаю, мою любимую часть придётся опустить, - он говорил весело и непринуждённо, как и полагается адепту лучшего, что есть в этом мире, в то же время ещё раз прокручивая слова Сира насчёт этого момента. Что нужно было говорить, что делать? Стараясь не выходить за рамки, он продолжил официальную программу, вкладывая в детали своего образа некую торопливость - и будто нетерпение к бюрократии и к "необходимому разговору", но в то же время ведя себя даже с потенциальным своим роком дружелюбно и совсем не по-вампирски, так же как и с сородичем у стены - разумеется, если ему прямым текстом не скажут не уходить от формальностей.
Он всегда одобрял тёплую, творческую обстановку в любом коллективе и считал пустоту и букву закону не просто врагом, но недругом опасным равно для проклятых и людей. Выедая из общения человеческое, охотник и жертва скатываются к безмозглой, простите за каламбур, нежити, вроде зомби.
Однако, его мнение спрашивали нечасто. Сейчас, он вкладывал в образ другую частичку себя - если до того это было семя вселенской скуки, глупости и слабости, то сейчас играла его Идея, и от того он выглядел... Живее чем обычно.
Если крокодил на столе вдруг окажется живым, то он бы даже спросил разрешения его погладить.

Любопытный выбор питомца привлёк внимание тореадора. Животинка была хорошо обучена и не нервничала, что говорит о высоком уровне дрессировщика, вне всякого сомнения - сородича.
Вполне вероятно - даже самой Кня... Княгиней?
В любом случае, либо он где-то просчитался, либо её проклятие так или иначе связанно с этим странным зверем. Нельзя было назвать Джеймса "Зелёным" или специалистом по обращению с животными, но как врач он ценил любую жизнь - хоть и осознавал, что каждая имеет свою цену в глазах человеческой цивилизации. Как оказалось, не только...
Он не стал спорить и присел на указываемое кресло, отметив интересный выбор мебели. Вероятно, она осталась от прошлого хозяина заведения, что наводит на неприятные мысли о местной политической активности.
Так же, от него что-то хотели.
Поэтому, сейчас ни в коем случае не стоило создавать себе трудности и производить слишком хорошее впечатление. Никаких своих догадок, бахвальства или даже принятия похвалы.
- Пролистав гид по городу, я наткнулся на это заведение. На фотографии был запечатлён легко узнаваемый символ Камарильи.
Не смотря на некоторое усилие воли которое пришлось совершить болтливому вампиру, он довольно эстетично развалился в кресле, стараясь найти баланс между неформальностью и почтением. Для тореадора у него получилось средненько - сказывалось отсутствие практики в общении с начальством и некоторая внутренняя напряжённость.

- Присутствие, - отметил про себя тореадор, узнав - или по ошибке признавая что-то другое за дисциплину.
Было какое-то преимущество в его ничтожности. Напротив него находилась непобедимая - для него, - сила, которой нужно было бояться столь многого - точнее, лишь одного, в бесчисленных формах, когда он... Он даже не мог сказать что владел своей не-жизнью. У него не было ни власти, ни цели, ни - смешно подумать, - любви. Он не знал ничего выходящего знаний обычного неоната-тореадора. Он не был безумно талантлив или упорным до одури. Он даже не знал, зачем ещё пытается себя сберечь.
Он позволил теплу раскатиться по своему телу - отмечая великолепное владение техникой, он даже не почувствовал применения, - и устроился посвободнее в кресле. Он не стал останавливать порыв рассказать всё прямолинейно и без прикрас, но на его лице невольно восстановилась характерная усмешка. Именно в эту детскую, но одновременно хищную улыбку когда-то влюбилась Елена - ему не приходилось ею часто пользоваться.
Князь, а не Княгиня. Пусть будет так.
- Я не знаю, сколько продлится моё пребывание здесь. - абсолютно честно признался Тукман, - Я прибыл в Новый Орлеан для освоения существования не под крылом моего Сира. Расплывчатая формулировка порождает расплывчатые сроки - к тому же, я могу в любой момент понадобиться Сиру.
Мгновение колебания. Стоило ли льстить?
- Но даже с таким раскладом...
Дрянные ассоциации. нет. НЕТ.
Ещё одна секунда безмолвия, в течении которой в разум сородича с тревожащей настырностью пыталась проскочить какая-то мысль - или дикое осознание. Самому же тореадору показалось, что ему удалось скрыть заминку за драматической паузой, которая была призвана создать то ли комический, то ли иной эффект - может, удачно, может - нет, сам факт этой неумелости опять же подыгрывал его роли "некомпетентного" неоната.
- ...Я буду возвращаться сюда просто ради рюмочки Шартреза.
Тукман улыбнулся. Корить себя за отсутствие плана не хотелось - да и, строго говоря, малкави...
Князь ТОЧНО не была из этого клана. Безумие не затронуло его, а излечить этот несчастный клан по словам Сира ничто не могло.
Было бы интересно распознать уровень дисциплины. Джеймс потянулся сознанием к бессознательному - к своему слуху, дыханию, сердцебиению. Насколько отвлекло это новое чувство его внимание? Мог ли он прямо сейчас приказать телу вскочить с этого кресла?
И, раз уж заговорили о восприятии окружения, даже если он не мог услышать того, что бы ему не хотели дать услышать - или увидеть - равно могли дать ему в качестве теста и такое простое упражнение.
Пока он выслушивал ответ Кня... - Княгини. Его чувство языка взвыло от неверного рода существительного, - он так же постарался обратить побольше внимания на комнату -и на двух сидевших здесь.
Может, тот парень, с которым он столкнулся в дверях до сих пор их вполне успешно слушает?

Отредактировано Джеймс Тукман (2012-07-17 01:30:31)

- Нью-Йорк, - не будь Джеймс вампиром, его лицо выдало бы какую-то светлую ностальгию, - Я уже жил и не-жил в больших, амбициозных городах. Мне не по зубам политика, где ежедневно сталкиваются титаны, - он продолжал уже несколько более расслабленно, даже больше чем следовало бы, - Где в миг проигрываются состояния, а в тёмных переулках голод заставляет сильнейших пожирать больных и калек. И я говорю не про сородичей, - он закрыл глаза, будто возвращая в память какой-то эпизод из жизни, - Вместе с величием приближается наша тёмная сторона, как в нас самих, так и в людях. О нет, я видел эти мавзолеи, меня там больше ничего не держит... Мне нужен был чистый лист. Возможность. Случай, если угодно, - здесь тореадор уже слишком поддался порыву и, сам того не замечая, приблизился к опасной грани, когда роль, разбившись на тысячи мелких осколков, проявила бы его настоящее лицо. Оставались лишь детали - мелкие штрихи, к которым его неумолимо тянуло. Столь соблазнительно было отброс...
Мгновение он молчал, будто бы собираясь с мыслями - точнее, с образом.
- Так же немаловажным фактором было то, что рейс сюда был первым из Нью-Йорка, на который я успевал со своими вещами после окончания всех дел в Яблоке.

Отредактировано Джеймс Тукман (2012-07-17 01:55:02)